Самая красивая деревня польши. Польское село, цены на продукты, частный дом, варшава, польша, деревня Польские деревни на берегу буга

В десяти километрах от Бреста, у самой границы с Польшей, стоит деревенька Непли. В десяти километрах от польского Тересполя, у самой границы с Беларусью, как бы вглядывается в даль другая деревенька. Тоже Непли.

Между тезками – река Западный Буг, по которой проходит государственная граница. Поэтому, чтобы попасть из одного села в другое, сегодня требуются виза, билет и несколько часов ожидания. Однако были времена, когда над Западным Бугом тянулся деревянный мост.

А жившие у реки люди беспрепятственно ходили друг к другу в гости, называя себя односельчанами. Корреспондент «Р» разыскала старожилов обеих Неплей, чтобы узнать, что до сих пор объединяет тех, кого больше 70 лет назад разделила граница.

Самотканая память

Мария Волосюк родилась в польских Неплях в 1947 году. Но мама ее, тоже Мария, - из-под Пинска. На белорусской земле познакомилась она с будущим мужем Казимиром. Тот был военным, служил в полесских краях. В 1930-х молодожены выехали в Варшаву на заработки:

В нашей деревне сегодня 45 домов и более 80 жителей

– Когда началась война, родители попытались вернуться на родину, – вспоминает мамины рассказы 69-летняя Мария. – Но граница в Тересполе оказалась уже закрытой. Их просто не впустили в Беларусь.

Мария и Казимир остались в Неплях. Здесь работали. Здесь появились на свет Мария и ее двое братьев. Поднимать семью было тяжело: ни родни, ни знакомых. Конечно, после установления мира родители Марии предпринимали попытки увидеться с близкими. Но впервые дети попробовали бабушкиных пирогов только в 1958 году. Марии было 11 лет. Ей понравилась и запомнилась Пинщина.

Повлияло культурное прошлое и на выбор профессии: всю жизнь Мария Казимировна учила русскому языку школьников. Сейчас двоюродно-троюродная связь с Беларусью налажена. Только возраст у бабушки не тот, чтобы путешествовать…

В память о покойной маме Мария хранит самотканые и расписные рушники. Полосатый – чтобы застилать «канапку». С цветами – подарок для дочери. Похожие один на другой, тканые и расписные отголоски прошлого до сих пор живут в неплянских хатах по оба берега Западного Буга. Неудивительно, ведь исследователи часто трактуют польское Подлясье и белорусское Полесье как один культурный регион. Говорят, что местные люди имеют схожее представление о мире. Например, и на белорусской, и на польской территории на домах встречается изображение аиста - святой птицы, дарящей благополучие.

Прослеживается полесская архаика и через традицию рушников, продолжает доктор филологических наук, профессор кафедры белорусского литературоведения БрГУ имени А.С. Пушкина Инна Швед:

– Наши исследования показали, что характерная Белорусскому Полесью традиция рушников проходит полосой также по польскому Подлясью. Вероятно, вглубь Польши волна традиционности обрывается. Конечно, у европейских соседей обычай сохранился не в таком виде, как у нас. Сказывается влияние другой культуры. Но даже сейчас на некоторых «крыжах», стоящих на въезде в подлясские деревни, висят рушники. Редко, но встречаются рушники в так называемых красных кутках. Вырождается на польской стороне и характерный Полесскому региону орнамент на рушниках. Традиционно это вышивка архаического типа. С геометрическими фигурами, когда в изображенном угадывается локальность. У поляков этого почти не осталось: в последнее время хозяйки чаще украшали свои вышиванки цветочной гладью. Однако в беседах польские бабушки подтверждают, что еще в 1960-е годы рушники активно использовались в ритуалах.

Маленькая Швейцария

Но не надо обвинять в забвении традиций одну лишь историю. Уходят в прошлое люди, а с ними – и удивительные умения, до которых современному человеку, к сожалению, нет охоты. Или времени. Как мы сетуем на современную деревню? Сокращается население. Мало молодежи. Некому передавать культурный код. Однако наши деревни-близнецы в этом контексте совсем непохожие.

Польская половина деревни сегодня.

Староста деревни Ричард Кухарский подсчитал: в польских Неплях сегодня живет около 250 человек. Два с половиной десятка – дети. Собеседник согласен: деревня по сравнению с 1960-ми годами малолюдна.

Когда-то тут работали обувной магазин и магазин одежды, таверна, скупка у населения излишков сельхозпродукции. Все это закрылось. Здания пустуют. Или переоборудованы под жилье. То тут, то там зияют ветхие бревенчатые хибарки. Кое-что покупается, ремонтируется и используется под летние домики. В основном облюбовали под дачи этот регион жители Варшавы.

В должности старосты (солтыс по-польски) Ричард КУХАРСКИЙ около 15 лет.

Сейчас в деревне работают школа (ее посещают жители Неплей, Кузавки, Стажинки и Кшычева), магазин, два постоялых двора, пожарная станция, костел, контора лесничего. Есть парк. За прекрасные виды его прозвали неплянской Швейцарией. Несколько раз на день из Тересполя курсирует рейсовый автобус.

В то же время белорусские Непли сегодня – это престижный «спальный район» областного центра. Судите сами: от центральной площади Бреста до деревни чуть больше десяти километров. Деревня разрастается за счет новой застройки. Управляющий делами Клейниковского сельисполкома Юлия Дорошук подтверждает: если в 2012 году в Неплях проживали 57 человек в 28 домах, то в нынешнем году в деревне уже 45 домов и 81 сельчанин. Из них 20 – несовершеннолетние. Правда, с инфраструктурой еще есть вопросы: нет магазина, рейсовые автобусы заезжают через день. Если что-то срочно понадобится, нужно ехать шесть километров в соседние Клейники. Или в Брест.

Рассматривая исторический альбом о Неплях, обнаружила архивное фото затопленных домов. Знаете ли вы, что брестчане давно окрестили наши Непли белорусской Венецией. За то, что весной во время паводка уровень воды поднимается так высоко, что заливает проезжую часть. Получается, природные «игры» пробудившегося Западного Буга – общая для одноименных деревень проблема. Иначе быть и не могло: обе деревни стоят у реки и одинаково остро испытывают сезонное ненастье. К счастью, последние пару лет паводки обошли обе деревни стороной.

В эмиграцию на коне

Белоруска Тереза Разыкова почти одногодка Марии Волосюк, родилась в 1949 году. Только по другую сторону Западного Буга. Так же, как и у польки, у нее есть родственники «там».

В 1950-е годы родная тетка маленькой Терезы Ядвига села на коня и поехала в Польшу. И не вернулась. Вышла замуж. В браке родилось пятеро детей. Вот так у Терезы Михайловны появились европейские родственники. Двоюродные сестры и братья до сих пор живут в деревнях Подлясья. А пенсионерка Тереза то в гости к ним ездит, то к себе приглашает. Правда, выйдя замуж, уехала с мужем в Татарстан. Но 16 лет назад вернулась на родину. Народ тогда выбрал ее старостой деревни: за пытливый интерес к прошлому, за уважение к традициям.

Старосту Терезу РАЗЫКОВУ односельчане уважают

– Буквально неделю назад мы поставили на въезде в деревню новый «крыж», – подчеркивает важность соблюдения обычаев Тереза Михайловна. – Завязали рушничок, как полагается. Теперь наша деревня под божьей опекой.

– По таким обрядам выходили замуж и я, и моя сестра.

Каждое действие в ритуале продумано до мельчайших деталей. Например, огромное значение на Полесье уделяют приготовлению каравая. Он имеет статус святого хлеба. Символизирует жениха и невесту по отдельности, их соединение в браке как супружескую пару и дальнейшую судьбу как продолжение рода. Чтобы семейная жизнь была счастливой, каравайницы должны выполнять особые действия, рассказывает профессор Инна Швед:

– Тесто месили женщины или девушки, на Брестчине – крестные матери. Нельзя было перемешивать кулаками. Мяли руками, чтобы муж не поднимал руку на жену. При этом пели что-то вроде «Стук-постук на дворы, коровай мисять на столы, биленькымы ручэнькамы, золотымы пэрстэнькамы». Тесто на дрожжах должно было хорошо подняться, что предопределяло благополучие молодых. Ведь они также находились в состоянии рождения и роста. Одно целое, семья. Считалось, насколько хорошо поднимается каравай, так быстро прибывает доля молодых.

Еще на Полесье существует традиция класть монеты в каравай. Для богатства. Вдавливать их в тесто должен отец невесты на определенном этапе. Например, в Каменецком районе сначала первая каравайница клала подошву, то есть нижний слой каравая, вторая каравайница лепила из теста крест и помещала его на подошву, затем из теста делали солнце, им закрывали крест. После этого отец завернутым в полотенце локтем правой руки трижды вдавливал монеты в солнце. Обычай приготовления свадебного каравая в кое-каких местах Полесско-Подлясского региона еще фиксируется, но живет он, как правило, в памяти старожилов.

Гуляй, деревня, гуляй, народ

Как поддерживают свои традиции современные Непли? Где и по какому поводу встречаются сельчане? В последний раз с польской стороны музыка и смех доносились 15 сентября: деревня отмечала «Дожинки». На празднике урожая собрались жители четырех деревень, входящих в приход Воздвижения Креста в Неплях. Входной билет – лакомства собственного приготовления. Был и суп в тыкве, и сдоба, и компоты, и овощи. Но главный «герой» праздника – каравай. Его по традиции разламывают ксендз и глава гмины, а потом идут в народ и делятся с присутствующими. Когда-то в Неплях проводили другой массовый праздник – 1 Мая. Школьники готовили концертные номера, деревня собиралась на площади и веселилась. Сейчас неплянцы чаще всего встречаются и общаются в костеле. «Дожинки» в деревне организовали впервые.

Местный плов - особенно вкусный.

Дрожжевые блины в польских Неплях пекут по тому же рецепту, что и на белорусской стороне.

Не так давно отгремел один из самых долгожданных праздников и белорусских неплянцев. 28 августа отметили День деревни – объединенный день рождения деревень Непли и Клейники. Испеченный с соблюдением полесских традиций каравай, выставка народных промыслов, концерт. Наши люди любят массовые гулянья. А местные власти устраивают их на главной площади в Клейниках регулярно: Новый год и Колядки, 9 Мая, 8 Марта, День матери, «Дожинки». «Кроме того, за последние два года мы восстановили традицию празднования Масленицы и Купалья», – итожит председатель Клейниковского сельисполкома Елена Мельник.

Остановка «17 Сентября»

76-летний Валентин Омельянюк – поляк, родившийся и выросший в Неплях под Тересполем. Дедушка помнит времена, когда река еще не была рубежом для двух народов и неплянцы на лодках ездили друг к другу в гости. Непли были одной деревней. А чтобы не возникало путаницы, нынче белорусскую часть называли Неплями Забужскими. Попасть на противоположный берег можно было по деревянному мосту, который построили чуть поодаль от Неплей, у деревни Леги. Или на лодке. Базель, дядя Валентина, часто плавал к забужским неплянцам. За рекой у него была невеста Станислава. Поженившись, Базель остался жить на стороне Стаси. Теперь он, его дети и внуки – белорусы. Живут в приграничных Козловичах. Почему не в Неплях? Интересный, но объяснимый вопрос: после установления границы многие хозяева из приграничных деревень переносили дома вглубь, ближе к Бресту. Нередко – даже в другую деревню. Тереза Разыкова подтверждает факт: помнит деревянную хатку, стоявшую в Катином Бору, которая уже лет пятьдесят соседствует с ее домом в Неплях.

1) На этот раз мы покинет пределы не только России, но и всего постсоветского пространства и отравимся в Польшу, бывшую когда-то страну социалистической ориентации.
В 4 польских городах мы посмотрим на их спальные районы, чтобы увидеть, как они изменились за прошедшие 25 лет, поймём, как вступление в Евросоюз в 2004 году позволило частично изменить внешний облик страны.

2) Скажу откровенно, так выглядит около 70% всего польского многоэтажного жилого фонта, там процесс реновации начался с начала 2000-х гг. отчасти за счёт оказания финансовой помощи ЕС (за 2003-2013 гг. страна получила около 70 млрд. евро экономической помощи), отчасти ща собственный счёт жителей самих домов.

3) Четыре задействованных в этом репортаже польских города находятся на западной (Познань, 250 км восточнее Берлина), центральной(Лодзь и Варшава) и восточной (Тересполь) части страны.

4) Сама съёмка проходила в 2012 году при четырёхкратном визите в эту страну благодаря раскопанному сверхдешёвому маршруту протяжённостью 800 км из Варшавы до Клинцов Брянской области, до падения рубля так можно было проехать за 700 рублей, поэтому я смог, не думая о финансовой составляющей, приезжать в Речь Посполитую несколько раз для более обстоятельного изучения страны с нескольких сторон: исторического центра и окраин польских городов.

5) Сначала покажу вам Познань (550,000 человек на момент 2010 года), куда я попал во время проведения Европейского футбольного первенства 2012 года, которое принимали Польша и Украина.

6) Что меня тогда сразу удивило, так то, что во время Евро 2012 вся страна болела так сильно за национальную сборную, повсеместно тогда во всём городе висели польские национальные флаги и гербы. Надо сказать, что польская сборная аналогично российской также вылетела, только там все поддерживали своих, а наши русские готовы были Аршавина едва ли не из страны выслать за проигрыш.

7) Скажите мне, вы увидите в России вывешенный российский триколор вне административных зданий? нет. В Польше национальная символика была везде, они гордились за свою сборную, которая хоть и проиграла, но это была своя команда.

8) В Польше во многом именно Евросоюз стал инициатором реновации советского жилого фонда, дабы осовременить и улучшить качество жизни в подобных типах жилищ. Вместо серы депрессивных цветов многие дома раскрашены в яркие цвета, да и дворы (далеко не везде) приводят в порядок.

9) Школа

10) Тротуары и проезжая часть зачастую огорожена подобными яркими столбиками.

11) Никита Хрущёв в 1959 году провозгласил во время Холодной войны идею мирного соревнования двух систем, капитализма и социализма. Так почему же сейчас России в условиях санкций и так называемого "Враждебного внешнего окружения" не начать перемены, связанные с повышением собственного качества жизни. В Познани это один обыкновенный спальный район.

12) Ну прямо как мой родной третий микрорайон: такая же зелень, только лучше разделено пространство для автомобилей, пешеходов и зелени, из-за чего намного меньше пыли.

13) Урок нам в том, что местные жители сами зачастую скидывались на ремонт, за коммунальные услуги они куда больше платят, чем в России. Просто для примера, в 2012 году в России стоимость 92-го бензина составляла 25 рублей, в Польше тогда топливо на заправке Лукойл стоило 60 рублей. Сейчас, с учётом падения курса рубля на момент 2015 года, бензин на наши деньги в Польше стоит около 120 рублей.

14) Это пример нереновированного многоэтажного жилого дома.

15) Уют. В России пока достаточно вяло,но начался процесс капитального ремонта. "Лёд тронулся", как сказал Остап Бендер.

16)

17)

18)

19) Теперь перенесёмся на самый восток страны, в приграничный с белорусским Брестом город Тересполь. Именно между Брестом и Тересполем встречается СНГ и ЕС, по приграничному мосту дизельная электричка переносит тебя через границы двух миров, без визы туда попасть весьма затруднительно.

20) Население Тересполя- всего 6000 человек. Тут -то я сидел, ел пиццу с грибами за 8 рублей и думал, что зарплаты в Тересполе на момент 2012 года ниже был, чем в Клинцах, да и в целом, чем в любом крупном областном российском городе. Местные получали в районе 12000 рублей до падения курса нашей национальной валюты. Но, посмотрите, это маленький райончик с многоэтажками, всё остальное там- частный сектор.

21) Теперь давайте посмотрим на столицу страны- Варшаву (1,8 млн. чел.). Примечательно, что во время социалистической Польши строили дома по некоторым экспериментальным проектам.

22) Наглядный пример домов до и после капитального ремонта

23) Типичная Польша

24)

25)

26)

27) В заключение, посмотрим на город Лодзь (725,000 человек на момент 2012 года), любимый город американского режиссёра Дэвида Линча, снявшего там последний полнометражный фильм на данный момент "Внутренняя империя" (INLAND EMPIRE).

28)

29) Лодзь считается одним из самых депрессивных городов Польши, ночью при езде на электричке он и вовсе на Брянск похож, но и здесь многие многоэтажки в спальных районах приведены в порядок.

30) Креативничают

31) Гражданам России нужно поехать в подмосковный город Дмитров и Раменское, чтобы взять на заметку, как можно изменить собственную среду обитания.
В Беларуси при строительстве Национальной Библиотеки у людей снимали средства с телефонных счетов. В Германии при объединении ФРГ и ГДР люди западных земель платили налог солидарности, дабы сгладить экономические различия "осси-весси". В России пора всё трудоспособное население заставить платить деньги, пенсионеров не трогать, тогда мы также начнём менять собственную среду обитания. В Швеции король заставил подданных красить собственные дома в основном в красный цвет, краску для этого брали из специального месторождения. До этого там были такие же не выделяющиеся постройки на общем фоне.
*тёплая и холодная вода - 131,76 zł
*отопление (в новом доме) - 160-190 zł
*вывоз мусора - от 10 до 45 zł
*место для автомобиля - от 47,98 zł в месяц.
Дальше - то, что по счётчику.
*Электричество - от 120 zł (без электроплиты) до 220 zł (с нею, родной).
*газ (из расчёта 3,15 zł за 1 м3 с налогами ПЛЮС 12,48 zł услуги сети и АБОНЕМЕНТ). Итого за месяц порядка 45-50 zł. Это - если новый дом, и теплая вода там уже есть.
Но - может быть, что воду надо греть самому. Тогда 2,63 zł за 1 м3 + 24,54 zł за абонемент. В месяц нагорит на 150-200 zł.
Если же в доме газовое отопление, то 2,55 zł за 1 м3 + 63 zł за абонемент.
Ну, и мелочь. Интернет = 49zł и государственный сбор за общественное ТВ = 21,50 zł в месяц.

34) Пришло время и нам браться за благоустройство наших городов. Вот вам пример, где есть польские провинциальные районы с более низким уровнем жизни, чем в России, но и там любят своё место жизни.

Белорус Иван Боровик когда-то работал машинистом на железной дороге, а сейчас он пенсионер. 65 лет Иван живет в польском местечке Орля в 30 километрах от госграницы с РБ. Если бы Боровик захотел, то на своей старенькой Skoda преодолел бы это расстояние за 20 минут. Еще часа два у него ушло бы на таможенные формальности. Вот она, этническая родина, за тем пограничным столбом! Парадокс в том, что в Беларуси белорус Иван за свою жизнь не был ни разу, и таких, как он, - множество. Тысячи жителей польского Подляшья разговаривают на языке, схожем с белорусским, живут в деревнях, на въезде в которые стоят таблички с белорусскими названиями, считают себя белорусами. Как им там, в ЕС, что их связывает с нашей страной? Об этом в репортаже Onliner.by.

Мы едем из Белостока в сторону Высокого, на дороге замечаем указатель «Кошкi». Это небольшая деревушка с двумя улицами, тремя десятками хат и несколькими богатыми особняками. Понедельник, рабочее время, в Кошках безлюдно. Будем искать здесь белорусов, чтобы узнать, почему они считают себя таковыми.

Подляшье - особый регион Польши, который не раз делили большие державы. Люди здесь во многом запутались, кто они есть. На Белосточчине проживали белорусы и украинцы, их депортировали и возвращали назад, полонизировали, притесняли, а потом давали право на самовыражение. Даже сейчас, когда никаких территориальных претензий на регион у соседних стран быть не может, за «души» местных жителей идет борьба. Украинцы считают, что здешний народ разговаривает на диалекте их мовы, а белорусами называет себя по ошибке, в силу исторической привычки и давления Польши. Когда пару лет назад в гмине Орля появились таблички, дублирующие названия деревень на белорусском, активное украинское меньшинство выражало по этому поводу возмущение. Было бы что делить!

- Кто мы? Мы тут все белорусины, - рассуждают старухи, стоящие посредине улицы. Они живо обсуждают приезд машины с белорусскими номерами.

- Вы, хлопцы, солярку привезли, сигарет?

Пенсионерки обознались, но их можно понять. Белорусское топливо и табак по приграничным польским деревням развозят регулярно. Самые дешевые сигареты вроде «Минска» продают по 5-6 злотых (около $2). Забавно, что именно торговцы-спекулянты осуществляют мультикультурную связь между представителями одного народа, разделенными границей. Мостик этот тонкий и ненадежный.

Любовь Константиновна живет с мужем. Ей 78, ему 81. На двоих получают около $700 пенсии.

- Разве это деньги? - говорит бабушка Люба. - Кто-то и больше получает, а мы бы загнулись, если бы не свое хозяйство. Дети живут в Бельске, помогают. Жизнь была тяжелой. Работала на гаспадарке. Втроем: отец, мать и я. Возделывали 20 гектаров земли, гнули спины. А недавно упала, ногу сломала, еле хожу.

Повседневная жизнь польской деревни в глубинке мало чем отличается от жизни в селе белорусском. Вечерами старики смотрят телевизор, днем встречают «автолавку», на выходных бредут пешком в церковь. Детей в Кошках мало - четверо ходят в школу. Молодежь перебралась в города. Пенсионеры переписали на своих детей землю, которой владеют, чтобы получать «ренту». Пытаются обрабатывать принадлежащие им гектары своими силами. Особо пьющих нет, но те, кто выпивает, встречаются.

- Про Беларусь что-нибудь знаете - что у нас там сейчас происходит? - спрашиваем у бабушки.

- Один добрый хлопец, Сережей зовут, все из Беларуси приезжал. Солярку возил. Говорил, что у вас теперь можно жить, если крутиться. Что дом себе под Брестом построил, рассказывал. Мы перестали у него солярку брать, так и не ездит больше. А что там у вас происходит, какое нам дело? Раньше телевизор показывал белорусский канал, а теперь что-то они там покрутили и канала нет - декодер нужен.

- Если нет дела, почему вы называете себя белоруской?

- У меня паспорт польский, все польское. Но какая ж я полька? Белорусинка! - стоит на своем пенсионерка.

Вопрос о национальной принадлежности мы зададим еще десятку людей. Но конкретного ответа не услышим.

Иван Иванович родился в 1931 году, его супруга Анна чуть моложе. Одного сына они назвали Мареком, а второго по-нашему - Славиком.

- Как там Лукашенко? Говорят по польскому телевидению, что барзо вас гоняет! - шутит хозяин дома.

- Думаете, что в Польше порядок? Так слушайте, - продолжает он. - Социализм разбомбили. Нас ограбили, банки, заводы - все в западных руках. Развалили, что было, а новое быстро не построили. Знаете, какая у меня пенсия? 900 злотых! А возьми отдай в месяц за свет сотню, за воду еще 50! Свои свиньи, куры, корова есть, так и живем. Не роскошно, нет, вы особо не завидуйте. Есть и такие, кто по 50 коров и три машины имеют, не знают, что с деньгами делать. Но их немного.

По представлению наших собеседников, в Беларуси жизнь идет вполне ничего. Правда, эту счастливую жизнь они сами не видели - только по белорусскому телевидению. Особенно приглянулся «Славянский базар», его смотрели не отрываясь. Все как в старые добрые времена, говорят нам. Дай деду Ивану волю, он бы реанимировал в Польше народный социализм, особо не задумываясь.

- У нас все частное, говорите, а у вас государственное? Может, это и хорошо, а может, и плохо, - не унимается Иван Иванович. - У нас чтобы дорогу сделать, надо землю у хозяина выкупить, огромные деньги отдать. А у вас автостраду делают - ни у кого не спрашивают! Дали команду - и строят. Даже поляки говорят, что у вас дороги лучше.

Сын Ивана Марек сравнивать жизнь в странах-соседках не спешит и философски замечает: «Там хорошо, где нас нет».

- У меня своя фирма, занимаюсь транспортным страхованием, - рассказывает он. - Жена в банке работает. У нее зарплата 800-900 на доллары, у меня побольше. Еще имею 10 гектаров земли, с них какой-никакой доход. Крутимся помаленьку. Жить можно.

Гмина Орля - аналог нашего сельсовета. Населенный пункт - прокачанный до 100-го уровня белорусский агрогородок, в котором есть магазины, кафе, заправка, банкоматы, больница, школа, детсад… Даже свой сайт у польского «сельсовета» имеется.

Польская деревня

Мы выехали из Ополе. Почти сразу началась деревня. Польская деревня – не то, что наша, русская. В нашей есть что-то доживающее свой век, многострадальное, может быть, терпеливое. В польской же – атмосфера мирной жизни, досконального труда. Наверное, в такой атмосфере крестьянин должен чувствовать себя счастливым – оттого что он честно трудится и своим трудом может содержать себя, свою семью и дом.

Дома в деревнях тоже отличаются от наших, русских. Нет покосившихся избенок, с окнами, забитыми старыми досками, до которых к середине лета дорастает бурьян. Налицо ухоженность и постоянная забота о жилище; а двор подчас и вовсе похож на лужайку, по которой, видимо, регулярно прохаживаются газонокосилкой. Деревня трудится, кормит, она нужна, она живет, а вовсе не выживает.

А чуть поодаль, посреди поля, стоит костел из белого кирпича. Путь к нему прямой, чистый и не заросший травой, хоть в той стороне никто и не живет. Вообще в Польше много костелов. В деревнях они маленькие, аккуратные, как сама здешняя жизнь. Католический храм есть почти в каждой польской деревне – как православный есть почти в каждой русской. Странно! В Польше даже во время войн костелы практически не пострадали от вражеской руки. В России же, наоборот: были и амбарами, и складами, и даже сельскими клубами, – и сильнее всего пострадали от наших же собственных рук. Может быть, поэтому в польских храмах чувствуется атмосфера смирения и благочестия, а в русских – смирения и покаяния. Но и то, и другое создает у путешествующего впечатление, что в жизни и русского, и польского народа всегда есть место Богу.

Польский лес

Многие блюда польской кухни готовятся из грибов. Одним из таких нас угощали польские студенты, когда пригласили нашу группу к себе в гости. Специально для этого они ходили в лес за грибами. Поляки действительно любят собирать их и вообще любят лес. Их отношение к нему передалось и нам – по дороге в Ламсдорф. Она была узкой и длинной и почти вся тянулась через лес. В Польше была одна из самых красивых пор в году – золотая осень: теплая, тихая, погожая, благодатная. И мы даже прекратили свои разговоры, глядя в окна машины. Она остановилась, и некоторое время мы шли по той дороге пешком, стараясь дышать как можно глубже.

…Силезская девушка повстречала прекрасного охотника в зеленом лесу… В таких местах, наверное, «непрекрасного» и не встретишь…

Впрочем, в песне поется «вardzo szwarnego», что на силезском диалекте значит «пригожего», «очень хорошего», «красивого». Так говорят, скорее всего, деревенские жители. Наверное, охотник жил в деревне, что располагалась неподалеку от этого леса, а потому во многом кормилась тем, что он щедро давал.

В Польше много лесов, и поехать туда на выходные – за грибами, к реке, или даже просто побродить – частое и нередко любимое времяпровождение для многих поляков. Бережное отношение к лесу – явление заметное.

Мы подошли к кладбищу в лесу. Здесь похоронено более семи тысяч воинов, половина из которых – русские. Неофициально же их, наверное, намного больше. Маленькие аккуратненькие могилки с каменными крестиками ухожены, и даже между ровными рядами – ни травинки лишней, ни куста сорного, только опавшие иголки от мирно растущих здесь сосен. Лес и люди сберегли в этом месте могилы наших воинов с самой Первой мировой войны. Тишину и покой наши солдаты обрели здесь…

Польские замки

Экскурсия по замку династии Пястов в Бжеге для нас началась с фамильного склепа. Полутемная средневековая атмосфера... Глядя на эти гробницы, можно нарисовать в своем воображении не только генеалогическое древо королевской династии, но и представить, как жил польский народ во время правления каждого из наследников короны. У одного из герцогов под ногами лежит лев – символ власти, силы и благородства. У другого – пес: верность и дружелюбие. У третьего – меч, на котором высечены слова «Amor amor».

В одной из зал стоят восковые фигуры королевской семьи и придворных. Экскурсовод сказал, их рост, одежда и даже черты лица художники постарались воссоздать так, как было на самом деле. Между прочим, и эти фигуры дают понять, чем жили люди тех времен. Вот, например, король – крупный, широкоплечий мужчина с бородой. А вот и его жена – красивая, строгая, с тонким лицом и умным взглядом женщина. Или епископ: темные глаза, прикрытые длинными ресницами, тонкие губы и впалые щеки, руки книжника. Наверное, он немало влиял на политику королевского двора, чему способствовал не только его ум, но и внешность. А может быть, он был влюблен в юную герцогиню, которая стоит рядом с ним?

Вообще в замках много тайн, некоторые из них, став известными, превращаются в легенды. Ведь как печально и красиво прекратил свое существование род Пястов! Он закончился на герцогине Каролине, полюбившей иноверца, предавшего ее, за что была проклята родителями. Говорят, пережив это двойное горе, она провела всю дальнейшую жизнь в одиночестве. Способны ли мы, современные люди, на такое? В замке Пястов осталась ее каменная статуя – маленькая, тоненькая, грустная. Глаза Каролины большие, как сама душа, и скорбно опущены вниз. Я подошла и погладила ее каменные волосы, жалея.

На вершине замка все любовались видом окрестностей и фотографировались. Я достала злотый и закопала его поглубже в песок между камней – чтобы хотя бы еще раз вернуться в этот замок, вернуться в Польшу.

В отличие от маршрутов многих автотуристов, которые ездят только в столицы и исключительно по автобанам, мой путь по Европе пролегал на 95% по местным дорогам и малым городам. Поэтому отчёт о каждой стране будет начинаться с сельской части. Правда, писать на эту тему гораздо сложнее, ибо сельские просторы обычно обозреваются из окна машины. В городе иди себе и щёлкай хоть всё подряд, а тут, чтобы сделать одну фотографию, надо каждый раз преодолевать лень, искать место для остановки, выходить и искать нужный ракурс порой прямо на проезжей части, а потом опять заводить машину и выруливать. Неудивительно, что сухой остаток снимков вышел в разы меньше, чем могло бы быть.

Таким образом, фотографий в этих разделах наскреблось немного, но зато будут собственно путевые заметки, которые с отчётами по отдельным городам сочетаются плохо. Начнём с сельской Польши.

Формально второй страной маршрута стала Литва, но о ней мне рассказать особо нечего, так как проехал эту страну вообще без остановок. Зато появилась возможность впервые испытать навигатор (далее - Навик) в деле. Производитель Гармин не удосужился включить в европейский пакет нормальные карты России и Беларуси (а добавлять их самостоятельно я тогда ещё не научился), и до Литвы приборчег только мешал, однако путь исправно записывал. Звук я сразу отключил и ни разу не включал, что несколько раз привело к проезду мимо нужных поворотов, зато не отвлекало от прямых обязанностей водителя.

Навик справился с первым заданием объехать Вильнюс на отлично. Дело в том, что вокруг столицы Литвы до сих пор нет объездной дороги, и пришлось ехать по незнакомым пригородам (совершенно совкового вида, между прочим, с разбитым асфальтом, унылыми промзонами и беспорядочной застройкой) с поворотами, светофорами, да ещё и с утренним трафиком. Общими усилиями наконец выбрались, и часа два любовались приятными сосновыми пейзажами южной Литвы. Сколько раз был в Литве, и всегда стояла отличная солнечная погода - прямо просится на язык эпитет "солнечная Литва". Ну да ладно, пост всё ж таки про Польшу.

Итак, Польшу я пересёк дважды: сначала 17-18 мая по диагонали с северо-востока на юго-запад, и на обратом пути 13 июня с юга на север по восточной части:

Совершил две ночёвки, хорошо осмотрел один город и бегло - ещё два. Оказалось маловато, но куда девацца - так был составлен маршрут, да и страна велика. Общее впечатление от Польши оказалось с большим знаком плюс - гостеприимная страна, интересные города, симпатичные пейзажи, - так что я приятно удивился и значительно улучшил своё бывшее предвзятое мнение о народе и стране.

Ну вот, Польша велика и трудно проходима по нескольким причинам. Во-первых, в стране только недавно начали строить магистрали, и пока что их ничтожно мало. Во-вторых, плотность сельских поселений настолько велика, что они часто переходят друг в друга, и средняя скорость физически не может превысить 50 км/час (только на самом востоке, между Люблином и Белостоком, нашлись более-менее открытые участки). Мало того, сильно утомляет рваный ритм скоростного режима: 50-70-90-70-50, и цикл бесконечно повторяется. В-третьих, дороги узкие, и порой на них выезжают грузовики, а то и трактора - хрен обгонишь! Ну и ковырялки всякие повсеместно (а на обратном пути, едва въехав, под вечер вообще попал в засаду: ремонтники просто перекрыли дорогу, и пока не закончили и не подмели за собой, никого не пускали минут 40).

Зато проблему постепенно решают. Модернизация дорожной сети идёт строго с запада на восток, как будто под чутким руководством немцев, и дошла уже до Ольштына. Строятся новые автобаны и расширяются, где это возможно, старые трассы (ну и новый асфальт кладётся тоже). Местные водители ездят намного быстрее и в то же время намного аккуратнее, чем в других странах (меня обгоняли все, кому ни лень, но ни разу никто не подрезал и даже не помешал. Впрочем, я же строго соблюдал знаки 50, а они - далеко не всегда). Знаки тоже хороши: предупреждают о всех случаях колейности или неровности дороги, даже если этого после наших дорог не чувствуешь, а режим 50 начинается не с названия населённого пункта, а с таблички "застройка", то есть, дают ехать 70, где это не особо опасно. А вот в зоне 50 повсюду развешены (вероятно штрафующие) фоторадары, чего в других странах я не видел ни разу.

Вот в таких тяжёлых условиях мне пришлось проделать три длинных (по 500 км) этапа, и времени на знакомство с польской провинцией почти не было - успеть бы доехать в разумное время. Предвидя поздние приезды, я забронировал места в отелях на первые этапы, и хотя бы о ночлеге не беспокоился. А вот бумажную карту Польши из экономии покупать не стал, и целиком положился на Навика, который здесь ни разу не дал повода обозвать себя Сусаниным.

Явление приграничного жлобства я уже отмечал в посту про Белоруссию. А в Польше, на границе и километров 30 вглубь, жлобствует некий Кантор, продавая никому не нужные виньетки, меняя деньги по грабительскому курсу и предлагая платные туалеты аж по 2 евро. Мысленно показав ему фак-сайн, я все свои проблемы решил в первом же супермаркете первого города на пути - Сувалках. Курс злотого очень удобен: к рублю он составляет примерно 1:10, поэтому в ценах ориентироваться было просто. Увидев, что они здесь вовсе не кусаются, я вынул из банкомата всего 200 злотых, которых с лихвой хватило ещё и на обратный путь. Тут же купил фотофлешку на 8 гигабайт за 59 злотых, что вышло явно дешевле, чем в России (РОК = 1.27)

Не заметив и следов исторического центра, город Сувалки я осматривать не стал. Зато там стояли весело раскрашенные хрущёвки с гиганскими в два этажа номерами домов, нарисованными прямо на торцах. Таковыми оказались пятиэтажки по всей Польше, но вот заснять мне хоть одну так и не удалось.

Отсутствие границы с Литвой поляки компенсируют полицейскими патрулями в приграничных областях. На один их них я немедленно нарвался, еле успев повернуть на запад от Сувалок. Очень вежливо проверили документы и поинтересовались, не везу ли я сигареты и спиртное. То и другое у меня имелось, но в разрешённых количествах, поэтому разошлись миром. Долю стресса я всё-таки получил, поэтому стал искать стоянку с целью перекусить. Но Польша не Белорусь: беседок со столиками нет, а от российских стоянок польские отличаются разве что наличием скамеек.

Решив все шкурные проблемы, можно было расслабиться и приступить к осмотру местных красот. Польша визуально отличается от других стран несколькими характерными признаками. Во-первых, в мае очень красиво цветёт рапс, и ярко-жёлтые поля порой простираются до горизонта с обеих сторон дороги:

Особенно много этого рапса в центре и на западе страны; эта культура становится очень популярной в Европе и на Украине в условиях нефтяного маразма, т.к. из семян выжимают масло, и используют в каких-то биодизелях. Энергетическую проблему также решают с помощью ветряков, которые сильно смахивают на уэллсовских марсиан из "Войны миров". Заснять так и не удалось - то дождь мешал, то остановится негде было. Зато увидел старую ветряную мельницу, хоть и против солнца:

Во-вторых, во всех городах и крупных сёлах доминируют (как в ландшафте, так и в жизни) костёлы, а новые часто отличаются интересной модерновой архитектурой (тоже не заснял ни одного). На обратном пути я ехал как раз в воскресенье утром, и наблюдал как население в полном составе и при параде стекается к утренней службе. Где побогаче - на машинах, где победнее - на велосипедах. Зато дороги в это время пустые:)

Костёлы дополняются распятиями и часовенками повсюду вдоль дорог и улиц. В других странах они тоже встречаются, и не менее часто, но польские "матки бозки" бережно закрыты стеклом от непогоды:

Зачем на ограде висят тряпочки, я не понял. В-третьих, много аистов: в каждой деревне, особенно на севере, обязательно найдётся столб с огромным гнездом и птицей наверху (а в июне и птенцы появляются). Гнездятся даже на не самых высоких столбах:

Ну а северная Польша - озёрный край, и часто открываются вот такие виды с лесом и озером:

Или в сочетании с рапсом, что особенно живописно:

В северной Польше есть, что посмотреть и кроме природы. Симпатичны городки вдоль рек и озёр, хорош Ольштын - столица края, и даже встречаются готические замки. Судя по этой схеме, их там добрая дюжина:

Мне попался первый с востока, в городке Рын , но особого интереса не вызвал, ибо переделан под отель со всеми вытекающими:

Интересней замка оказались обычные дома в городке, по крайней мере, на главной площади:

Характерны не узкие длинные, а широкие прямоугольные трубы на крышах. Ещё лучше это заметно на улицах соседнего городка Выдмины (да и застройка намного аутентичнее: замка нет, туристов привлечь нечем):

В городке также оказался действующий монастырь:

с большой ухоженной территорией, с ёлочками, теплицами, цветущими вишнями и выходом на речной берег:

Но надо было двигаться дальше. В Ольштыне (отдельный пост) окончательно испортилась погода, резко похолодало с +25 до +10, и успевшие надеть куртки идущие с работы горожане очевидно думали про меня, что это за поц такой: в летней рубашонке, бегает, озирается вокруг и щёлкает бог знает что.

В конечный пункт этапа, город Торунь (отдельный пост), я добрался уже затемно. Вообще, сильно бесит тот факт, что в Европе даже в мае-июне темнеет уже в 21 час (и народ безобразно рано ложится спать), и наоборот, как рано ни вставай - в 7-8 утра уже жара и солнце высоко. Я бы перевёл всю Европу на московское время, чесслово! В итоге, решил даже не трогать стрелки на своих часах, а вставать каждый день в 6 по местному - зачем столько раз перестраивать свой организьм.

На следующее утро погода щадила только до тех пор, пока не надо было трогаться в путь, а потом вся разница была только в том, просто дождь шёл или ливень. Так что ни фоток, ни приключений на второй день не случилось: так и доехал до границы с Чехией. По пути, правда, заехал в Ашан и купил термоящик для продуктов. Там же и перекусил, в первый и последний раз в фастфуде. Правда, польскую "колбаску" дали таких размеров, что еле осилил. Пришлось снова считать РОК - здесь он вышел где-то 1.8. Город Легницу с немалым старофабричным шармом после сытного ланча осматривать поленился.

Ближе к границе местность стала гористой, дорога заметно улучшилась, и придорожные здания похорошели: очевидно, соседи выставляются друг перед другом, ибо с чешской стороны всё было аналогично. Появились даже горнолыжные структуры (хотя горы Крконоши совсем не высокие):

На самой границе вместо заброшенных постов неожиданно оказалось казино, и с его стороны дорогу понуро переходил оленёнок (проигрался, наверно, бедняга). Уже темнело, так что фоткать его не имело смысла.

На обратном пути (уже в июне) я снова пересёк Польшу, но уже из Словакии. Куда-то сразу исчезли все цыгане, которых даже в приграничных словацких сёлах было немеряно. Надо отметить, что этим летом абсолютным хитом в Польше стала песенка Шакиры "I am a gypsy! Are you coming with me?" , которая звучала не реже раза в час на всех радиоволнах. Хорошо им петь, когда цыган у них в стране нет вообще. Словаки вот её не поют и даже не слушают:)

График к тому времени уже сильно сбился, и планируемая ночёвка в Словакии перенеслась в Польшу. Хотя в Польше нет привычных мне пенсионов, зато есть недорогие мотели, так что я не особо беспокоясь ехал на север, пока было светло. И действительно, вскоре нашёлся комбимотель с заправкой и рестораном, где мне выделили комнату (800 руб.), покормили ужином (ещё 210 за антрекот с двуми пивами) и дали посмотреть футбол на большом экране. К тому времени, мне уже давно было лень считать РОК, но и тут он вовсе не в пользу России.

В свой последний день в евросоюзе я ещё успел посмотреть Люблин и хотел заночевать перед белорусской границей в Белостоке, но передумал, увидев какой степени совковости оказались намеченные варианты. Третий "отель" я даже смотреть не стал (а заодно и сам город), и поехал пересекать границу. Несмотря на весьма живописные пейзажи и хорошую новую дорогу (Навик зачем-то обозвал её просёлочной), на этом последнем участке не оказалось ни одного ресторанчика (тоже своего рода приграничное жлобство - негде даже лишние деньги потратить), и я вместо ужина с футболом получил час приятного общения с пограничниками.