Анна шаркунова личная жизнь с кем встречается. Анна Шаркунова об откровенных нарядах, работе за $50 и Рианне в советском зале с красным ковром
Анна Шаркунова - светлая полоса в непростой биографии отечественного шоу-биза. Певица поработала на контрасте, выпустив два альбома под названием «Сердце красавицы» и «Я сильная», объездила вместе с продюсером Владимиром Кубышкиным с концертами всю Беларусь и, кажется, нажила себе из-за этого профессиональные болячки. Сейчас Анна поставила все на паузу: с начала года у певицы был всего один билетный концерт, и, судя по настроению, ее все устраивает. «Я не Уитни Хьюстон, и мировая популярность мне не грозит », - смеется блондинка. Onliner.by поговорил с Анной о концертном чесе, теме секса на белорусской эстраде и работе с забронзовевшими авторами песен.
- Как ваши дела?
Нормально.
- Я так понимаю, в творческом процессе небольшая пауза.
Наоборот, очень много работы. Очень много корпоративов.
- Не надоело вам?
Надоело.
- А что остается делать…
Женщине есть что делать. Это мужчине - кормильцу - деваться некуда.
- Знаете, слышал я недавно про вас такое мнение…
Мнение или сплетню?
Сплетни на то и сплетни, чтобы их не озвучивать. Мнение, что вы бы могли стать отечественной Ланой дель Рей, если бы не связались с миром белорусской попсы.
Ха-ха-ха. Могла бы стать, если бы не связалась со злым Кубышкиным, который заставил меня петь форматные песни и сделал меня популярной в каких-то узких кругах. Какой кошмар!
Лана дель Рей мне очень близка по духу: я все же лирическая певица, и у меня даже есть одна песня, похожая на композиции Ланы. Может, и могла бы… Последние мои песни отличаются от того, что было раньше. У меня есть своя градация песен, которые я люблю, уважаю и горжусь. А есть такие, которые я не очень-то люблю, но они, к сожалению, работают и нравятся зрителю. Вот, например, песня «Сердце красавицы» работает при любой погоде. Я не знаю почему. Но она слишком простая, я люблю немножко другую музыку. А песни, к которым отношусь серьезно и которые мне нравятся, как-то хуже воспринимаются.
Но здесь нужно разделять: если ты приезжаешь в маленький городок, на концерт приходят люди постарше, и им эта современная Лана дель Рей… Заскучают на концерте. Меня это очень расстраивает.
- Люди там не избалованы посещением каких-то крупных концертов.
Я слышала, что у них куча мероприятий. Афиши кругом, не все даже могут выступить из-за плотного графика. И Лешка Хлестов говорил, что все занято - тяжело концерт запланировать.
- Да, вот и Калина жалуется, что уже не везде аншлаг.
Калина не собрал зал? Он просто не обращался в профсоюзы! Может, он просто каждый месяц хочет туда приезжать?
- А вы как часто сейчас даете билетные концерты?
Очень редко. В этом году у меня, наверное, был один билетный концерт. Я не хочу! Не хочу делать ерунду и имею полное право себе это позволить. Люди ни в чем не виноваты, им нужен праздник. Но я имею право выбирать. То есть мне нужно ехать в маленький зал и думать: брать с собой звукорежиссера или нет, потому что выхлоп минимальный. Иначе просто поедешь со своей флешкой, подключишь и будешь петь на фоне штор, красного ковра и двух ваз. Мы же смотрим, как проходят шоу нормальных артистов, и все к этому стремимся. Но не получается возить с собой даже балет, потому что это невыгодно. А мне хочется привезти музыкантов, хороший свет, какой-то «ветродуй»… То есть я должна работать себе в ущерб. Надеюсь, вы меня понимаете. Десять лет мы ездили с Вовкой [продюсером Владимиром Кубышкиным. - Прим. Onliner.by]: утром выезжали и возвращались ночью, а следующим утром снова отправлялись в дорогу. В настоящих экономических условиях я просто решила этого не делать. Конечно, могла бы устроить концерты в больших городах, притащить туда музыкантов… Но я стою столько, что работы крайне мало. Бывает, что говорят: «Анечка, мы хотим ваши песни, но вы приезжайте, пожалуйста, сама, потому что бюджет у нас ограничен».
- А сколько вы стоите?
С музыкантами, честно говоря, даже не знаю. Я же себя не продаю: работала всегда бесплатно.
- Прям уж бесплатно.
Ну есть такая постановка вопроса: че, тебе трудно? Мне не трудно, но есть люди, с которыми я постоянно работаю, и им нужно платить. Сто, двести, триста… У меня около $400 только «расходника», чтобы приехать. Всегда. То есть должна его заплатить людям. А еще я езжу на своей машине, и это по-хорошему тоже нужно считать.
А работать за $50? Я могу, мне это даже прикольно. Но это неправильно, потому что каждый труд должен оплачиваться. Согласитесь, существует очень мало белорусов, которые готовы пойти работать просто так - ради работы. Я бы очень хотела посмотреть на таких.
Кто-то скажет: «Вот они тут хотят деньги зарабатывать!» Конечно, хотят! Песни - дорогое удовольствие, и мне хотелось бы зарабатывать, потому что я все деньги вкладываю. Если бы я зарабатывала больше, у меня были бы клипы круче, могла бы себе позволить другую команду.
- Но у вас же был вариант и с Россией, и с США даже… В прошлом году вы строили с Кубышкиным большие планы.
Так Кубышкин нормально, в Штатах.
- Немножко в другой сфере.
Подумаешь. Человеку тепло, уютно, хорошо!
- Так что у вас не срослось?
Первый раз мне предлагали уехать в Москву в 26 лет. Было три серьезнейших контракта с такими бюджетами, от которых у продюсеров обычно кружится голова. Я знаю, что Вовка меня никогда за это не простит… Ну не хочу я жить в Москве! Не хочу. Это мое сознательное решение. Я приезжаю туда на корпоратив, и это другая атмосфера, энергетика - меня просто ломает. Может быть, я слабая, может быть, недостаточно амбициозная. Может быть. Я работаю для совершенно других целей, точно не для того, чтобы на корпоративах мне вилками аплодировали. Я песни люблю делать и этим живу.
А неделю назад опять объявились… Говорят, можно жить здесь, а работать там. Вот вы сами в это верите? Это нужно либо родиться в какой-то правильной семье, или иметь сумасшедшую крышу, чтобы позволить себе делать что хочешь. Я уверена, что если бы подписала бумаги, началась бы сумасшедшая пахота. Россия - это не Беларусь. Могу только догадываться, как артисты каждый день там выступают, где они живут, в каких условиях… Хорошо, если самолет. А если заказчик экономит и ты едешь на поезде на Камчатку? Не хочу я туда.
Мы с Вовкой очень плотно работали восемь лет, и я все это прекрасно помню. Кроме альбомов и песен, я заработала себе кучу психических заболеваний. Это состояние, когда тебе нужно что-то отдавать, а уже нечего. Людей не волнует, есть ли у тебя силы и настроение.
- Обычно в таких случаях начинается допинг.
Да, люди ищут какую-то поддержку. Или «винчик» по вечерам, или что-то еще похуже. В общем, психосоматику не обманешь: я заработала себе проблемы, которые буду решать не один год. Поэтому представить сейчас, что я рвану в Москву и начну там вкалывать… Короче, я ленивая. Ужасно ленивая! Я себя, конечно, за это корю. Могла бы сделать гораздо больше даже в Беларуси. Могла бы… Но перманентно хочу заниматься другими вещами, которых пока у меня в жизни нет. Я делала конкретный выбор перед Москвой, потому что семья у меня всегда была на первом месте. Сколько я смогу плясать и танцевать?
Тем более я не Уитни Хьюстон и трезво оцениваю свои возможности. Мировой звездой не стану, а мне это и не надо. Существуют какие-то более сильные и глобальные вещи, которых у меня пока нет, но я верю в то, что они появятся.
Как раз недавно разговаривали с Катей Иванчиковой. Она вспомнила про случай, когда на одном из концертов к ней подошел Кубышкин и внезапно сказал: «Аня не хочет так, как ты». Что он имел в виду?
Понимаете, Катя уехала в никуда и десять лет мы о ней ничего не слышали. Как она жила все это время? Хоть кто-то интересовался тем, что она преодолевала, к кому она ходила, пока не выбилась к серьезному контракту? Никто об этом не думает. Сейчас мы просто хвалим группу за то, что у нее получилось. Успех не приходит просто так, ему нужно соответствовать, а у Кати все для этого было. Все сложилось, и потому мы об этом говорим. Десять лет назад я бы не думала и поехала, потому что, когда тебе 22, ты веришь в себя - у тебя куча сил и энергии. Наверное, не нужно было терять время, но я еще ни разу не пожалела о том, что отказалась в свое время подписывать бумаги.
- Вот вы говорите, что не любите, когда вам вилками аплодируют. Вам вообще комфортно на корпоративах?
Они бывают разные. Разные события, разные люди, разная энергетика. Конечно, когда приезжаю выступать, а там даже сцены нет - один шест, - напрашивается вопрос: кого вы вообще приглашаете? Безусловно, мне некомфортно, и я очень сильно переживаю. На билетный концерт люди сами идут и знают, зачем это делают. Тогда, конечно, сказочная атмосфера: тебя уважают и любят.
- Ну, и пригласят уже не просто красивую девушку попеть, а пойдут именно на Шаркунову.
Что вы имеете в виду?
- Ну вот мужской коллектив, корпоратив. Они же не Хлестова позовут, правильно?
Вот зря вы так. Меня больше девочки любят слушать. Хотя на выступлениях я стараюсь, чтобы в балете были длинноногие девушки: отвлечь от себя внимание. Я работаю не вот этим… Я по-другому с публикой держу контакт. Если буду слишком откровенной, а у меня была парочка таких нарядов, то потеряю людей, это не мое совершенно. Я чуть-чуть кривая, чуть-чуть смешная и не кукольная совсем.
- Мне кажется, вы кокетничаете.
Нет, вы просто не знаете. Если я веду себя кукольно-пафосно (я совершала такие ошибки), то теряю людей однозначно. У меня работают другие фишки, поэтому мне просто прикольно быть собой.
- Вот вас же даже регулярно включали в рейтинги самых сексуальных певиц.
- Как так?
Нет, на самом деле он есть, просто все боятся. Мы сильно зажаты ментально, это даже в музыке отражается очень четко и конкретно. Неважно, будут у нас деньги или нет, все равно вряд ли что-то исправится. Просто я надеюсь, что следующее поколение будет без рамок, это моя надежда и мечта. А человека сформировавшегося уже не исправишь.
Хотя даже Америка привнесла в меня очень много свободы. Я начала писать свою музыку, несмотря на то, что раньше очень сильно этого боялась. Постепенно мне стало неинтересно просто покупать песни, я хочу делать свои. Там, где я была, совершенно другой подход к работе. В Беларуси мы покупаем песни, авторы четко выверяют каждую нотку и слово, ты учишь, приходишь на студию, и тебе мило и настойчиво указывают, как ты должна спеть. А в Америке тебе дают текст и бит, и ты придумываешь свою мелодию. Приходится варьировать шаблон, основу. У меня сначала было шоковое состояние: как это, я должна что-то придумать? Если бы в Беларуси все было именно так, песни не были бы похожи друг на друга. Процесс работы шел бы по-другому, и каждый артист привносил бы что-то свое. Это однозначно работает.
Так почему артисты ни разу не взбунтовались? Как это так? Мы тоже хотим быть творцами, а не безропотно выполнять чьи-то указания!
Я вообще не думала, что может быть по-другому! Возможно, до этого тоже нужно дойти со временем. Просто я всегда рассуждала так: ну кто я такая, откуда мне знать наверняка, как и что нужно делать? А сейчас понимаю, что самые мои удачные песни - те, в которые я привносила что-то свое. С последними композициями так и было: я оставляла из первоначального варианта только пару аккордов, и авторы со мной соглашались. «Конечно, мой вариант лучше, но делай то, что хочешь!» - так они говорили.
А зачем? Чтобы работать еще лет десять по городам и селам, не надо ничего менять. Нет ни конкуренции, ни роста. Ничего! Да, ты не будешь в каком-то топе, но работу себе найдешь. Особенно если цены опустишь до адекватного уровня. Но если мы работаем на более прогрессивную публику - сознательных и думающих людей, - тогда нужно что-то делать и к чему-то стремиться.
- А если рассматривать музыку не как ремесло, а как творческий процесс?
Я уверена, что всем артистам нравятся их песни. Это ужасно, но это факт. Творческий процесс… Если бы вы послушали «демку» и конечный вариант, то удивились бы. Они, как правило, очень сильно отличаются друг от друга: просто небо и земля. Это дико расстраивает, потому что ты потратил деньги и время. А это очень долго! Господи, как долго делаются песни!
- А какой процент ваших песен нравится вам самой?
Очень большой. Да, меня многое не устраивает, но вы никогда не узнаете, чего я хотела на самом деле и какой должен был быть конечный результат. Все очень относительно. Чтобы песня стала взрывом… Эту формулу знают немногие, даже в России. Но вы думаете, что там публика прогрессивная? Да, Москва. А кроме нее?
Я бы, может, и хотела стать героем молодежи, но вряд ли что-то из этого выйдет: нужно будет все начинать заново, полностью переделывать программу, пиариться, чтобы завоевать внимание молодых и прогрессивных людей.
Это можно делать, но нужно ставить конкретные задачи. С другой стороны, какая молодежь? Я спокойная женщина: мне нравится Сэм Смит, Эд Ширан, Джесси Уэйр.
Вот давайте вернемся к теме секса, которая успешно культивируется, кажется, везде, но только не у нас. Казалось бы, вариант беспроигрышный, а в Беларуси дефицитный…
Да вы посмотрите, какое у нас количество герлз-бэндов! «Топлесс»! Вот я смотрела недавно «Песню года», и они выглядели достойно.
- А кто еще?
Ну, надо свежее мясо! Новая кровь!
- Так где эта новая кровь?
У нас огромное количество герлз-бэндов. Посмотрите «Песню года», напрягитесь. Значит, это покупают на какие-то корпоративы.
- Да, все это на корпоративы и работает, но не на широкую публику.
Ну а что работает на широкую публику? Spice Girls - единственный, наверное, удачный пример.
- Ну та же Рианна. Кроме того, что талантливая певица, так ей еще и есть что показать. И она показывает!
Я представляю себе Рианну в каком-нибудь советском зале с красным ковром… Мы не виноваты, нам с этим жить: не хватает денег на то, чтобы все это снести и построить что-то современное. И если Рианна приедет в этот зал… У нас тоже звезды пытались надевать трусы и танцевать. Но это смотрелось комично! Потому что надо же это все еще и снимать грамотно, и свет покупать, и номер выстраивать, и музыка должна соответствовать. А если мы оторвемся от какой-то передачи, где свет более-менее, и поставим артистку в ту реальность, которая у нас есть, смотреться все будет просто кошмарно. Это будет просто трэш! Я боюсь, что вам даже Рианна не понравится.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. [email protected]
Когда мы начинали, моему продюсеру говорили: «Ты что делаешь? Зачем тебе это нужно?» Итак, мол, блондинок в шоу-бизе тридцать две или тридцать пять, куда ты с Анькой лезешь?
Да, у нас на сцене много блондинок. Просто потому, что мы живем в Беларуси. Мы такие по своему национальному имиджу: светлые, с голубыми глазами… Жили бы в Бразилии, были бы все звезды коротконогие, с большими попами и темными волосами.
Вообще, я всегда хотела быть рыжей. Но для этого надо пойти на рисковый эксперимент: покраситься. На что мой продюсер сразу говорит: «Куда? Пусть все хотя бы сначала запомнят, что ты - белая !». У нас реально путают людей, которые работают на сцене по тридцать лет. Белорусская публика, например, до сих пор слабо различает Инну Афанасьеву и Ирину Дорофееву. Поначалу, когда я где-то появлялась, часто реагировали так: «Ой, Вера Каретникова! Дай автограф!». Или так: «Это ваши песни?! Мы думали, что все это поет Валерия!».
А поющие блондинки совсем не одинаковы. Во-первых, они у нас разновозрастные. Вот с Инной Афанасьевой мы не то что конкурировать не можем - мы с ней находимся в разных ипостасях. Она - официальная певица. Другой ранг.
Во-вторых, у каждой блондинки на сцене свои цели. Кто-то хочет отработать пару лет и найти себе хорошего мужа. Кто-то живет музыкой. А кто-то просто в нее играет. Каждый выбирает свое. Я бы давно вышла замуж - раза четыре. И была бы в шоколаде. Но так мне скучно. Мне говорят: «Ой, надо искать мужчину, который за все будет платить!». А любовь где? Я бы согласилась поменять сцену на любовь. Но чтобы по-настоящему, чтобы крылья выросли - надо же порхать, быть для кого-то красивой! А не «Так: годовой бюджет, квартира, машина… Все - мое! Берем, заверните!».
Само по себе блондинка на сцене - ни плохо, ни хорошо. Главное - музыка. Вот мне за свои песни не стыдно. Более того, я ими горжусь. Что-то получилось больше, что-то меньше. Но мои песни хорошо работают, их люди знают и любят. Артист должен быть личностью. А блондинка или нет - уже дело второе. У меня очень хороший продюсер, который знает, что делать. Но если б я была плохой артисткой, ничего бы не получилось. Можно написать песню, отправить ее на радио, раскрутить, но любить-то ее не заставишь! А у меня проект рентабельный. И спонсоров особых нет. Мы должны зарабатывать деньги, чтобы вкладывать их в песни. А если ты плохо работаешь, тебя снова не пригласят.
У нас мало знать себе цену. Очень хотелось бы при этом пользоваться спросом. Можно выставить огромный ценник - но здесь это никто не купит. У нас как хотят: «Приедте, пожалуйста, вам же не трудно. И выступите… бесплатно!». Мне не трудно. Но каждый должен зарабатывать. Я начала делать живые концерты, собрала коллектив - все это очень дорого и жутко нерентабельно. У меня балет, звукорежиссер, директор, пресс-атташе - и всем же нужно есть! Можно, конечно, и без балета. Может тогда и платья не шить, и песни не писать?
В результате и 75% у нас получаются соответственные - «Она меня любила, а я ее забыл, та-та-ра-ра-ра-ра» и «Ямаха» в качестве аккомпанемента. Радиоэфир заполняют лишь бы чем. Ночь - это ж просто праздник белорусской песни какой-то. Я очень хочу, чтобы отменили эти обязательные 75% белорусской музыки. Такой процент песенного мусора сразу отпадет! А мотивация сидеть, напрягаться, писать хорошие песни появится. И борьба - когда нужно что-то кому-то доказывать - тоже. Сейчас же чем доказывать - «Евровидением»? «Славянским базаром»?
У меня начинается тихая депрессия. Потому что хочется развиваться. А здесь это делать очень тяжело. Что в нашей ситуации обламывает больше всего? То, что трудно выбиться, а потом еще труднее развиться. Чтобы не умереть со скуки. И денег здесь можно заработать вот столько - и не больше. Мы пытаемся пробиться в Киев, в Москву… А там не тридцать три блондинки, а тридцать три миллиарда блондинок! И все стоят в очереди с пачками денег и желанием петь. Русское музыкальное ТВ ночью - это масса дорогих клипов без цели и смысла. Выхода - ноль. Но все равно снимают и хотят петь. На московских корпоративах обычно один хэдлайнер, а остальное такая чушь! Всякие там стрелки-белки. И все эти девочки пытаются работать. Даже не под «минус» - под полную фонограмму! А получают больше, чем наша самая лучшая группа. И это ужасно.
Дело по большому счету не в том, что артисты у нас плохи - на самом деле есть достойный материал! А в том, что нельзя позволить себе балет, живой бэнд или поехать в ту же Москву или Киев сделать что-то со звуком. Потому что если наша звезда это сделает - на сцену она выйдет в лаптях. Потому что ей даже на платье не хватит. Красота стоит денег. Это огромная работа: быть ухоженной и хорошо одетой. Какие звезды - если денег нет?! Без инвестиций в творчество не будет развития.
Но мы почему-то любим всех, кроме своих. Это просто феноменально: играет магнитофон, люди пляшут под чужие три аккорда и радуются! А выходит человек петь - «Да ну, наша зорка !». Наши артисты слишком доступны. Они слишком близко - не на небесах, а рядом.
В общем, шоу-биз у нас просто гениальный. Но работать все равно хочется.
Пела в школьном хоре.
Окончила музыкальную школу (по классу фортепиано)
2007 год - окончила Белорусский государственный педагогический университет им. М.Танка (специальность - музыкальное искусство и социальная педагогика.
2005 год - первая известность - участие в музыкальном проекте "Звездный дилижанс" (СТВ), в рамках которого - знакомство и начало сотрудничества с продюсером Владимиром Кубышкиным.
2006 год - победа в туре телеконкурса "Песня года" (ОНТ) по итогам лета (дебют, четвертое место).
2008 год - совместный тур по городам Беларуси с Георгием Колдуном, стала лицом страховой компании "B&B Insurance" и марки "Citroen" в Белоруссии.
В полуфинале национального отбора на конкурс песни Евровидение 2008 (песня "Мы будем первые") - 991 балл, 7 место.
Дискография
- "Сердце красавицы" - дебютный альбом. Продюсер - Владимир Кубышкин ("Лето", Аня Богданова, "Черника")
Песни
- "Белый флаг", "Последний лист" (муз. М.Алейников, сл.В.Кубышкин).
- "Прощай", "Сердце красавицы" (муз. В.Пензин, сл.В.Кубышкин). «Сердце красавицы» была весьма популярна, с ней снималась в телепроекте «Песня года - 2006», по результатам зрительского голосования, победила с отрывом от второго места более чем на 10000 голосов.
- Песня «Прощай, моя последняя любовь» попала в хорошую ротацию всех белорусских радиостанций, с этим хитом снялась для проекта «Серебряный граммофон» на телеканале ОНТ, где больше месяца продержалась в лидерах.
Фестивали
- "Славянский базар" (Витебск, 2007, 2008)
- "Дожинки" (Орша, 2008).
Награды
- 2007 год "Лучшая поп-исполнительница" (награды белорусского "MTV", Минск)
- 2008 год - 5-е место (альбом "Сердце красавицы") на наградах "Мистерия звука 2008" (по итогам продаж в Белоруссии).
- Становилась финалисткой таких телевизионных проектов, как «Звёздный дилижанс» на СТВ, «Еврофест» на 1-ом Национальном канале и первого реалити-шоу «Великолепная семёрка» на телеканале ЛАД.
Гонорары
Время исполнения - 30-40 минут
- в Новогоднюю ночь - 5000000 бел. руб.
- с 20 по 30 декабря - 2500000 бел. руб.
Рост у сына 52 см., вес 3280 гр. И длинные темные волосы, как у рок-звезды! Можно косы заплетать! - поделилась Анна с «Комсомолкой» .
Фото TUT.BY
Имя мальчику пока не придумали.
Анна рассказал, что малыш особо не спешил появляться на свет.
В роддоме две недели не было горячей воды, поэтому он, видимо, решил подождать, чтобы мама не мучилась, - смеется певица.
Об отце своего ребенка певица рассказывает осторожно.
Мы расписались тихо без шума одним июльским днём, но свадьбы не было, - рассказала певица.
Фото Дмитрияй Руденко, Комсомолка
Известно, что муж Шаркуновой - управляющий партнер сети кинотеатров Silver Screen. В интервью TUT.BY певица поведала подробности их романтического знакомства.
«- А мужа будущего в какой период встретили?
Десять лет назад, когда у меня всё только начиналось на сцене. Я была в полном порядке - ну, мне так казалось. Вообще ни о чем не задумывалась, потому что только-только случились первые успехи… Да всё шикарно было вообще!
Мы жили в Минске, но познакомились в Ницце, на шоу «Битва Городов» (что-то типа «Больших гонок» с Нагиевым. - Прим. редакции), где были испытания с этими быками страшными.
Лёша (мужа Ани зовут Алексей, он управляющий партнер сети кинотеатров Silver Screen) рассказывает, что он меня давно заметил и специально приехал в Ниццу во время съемок, чтобы со мной познакомиться. Ну, не знаю, правда это или нет, но легенда красивая!
С самого начала план Лёши пошёл под откос, потому что в соседнем со мной номере поселили его друга, а самого Лёшу - далеко, в сарае каком-то. (Смеется.)
Но у нас есть общая приятельница Лариса Грибалева, и - думаю, без нее не обошлось - мы всё-таки оказались в общей компании.
О чем говорили, говорили ли мы вообще - не помню сейчас. Но зато точно помню: когда Лёша пришел болеть за нас на арену, я почему-то его сфотографировала. Зачем? Никогда так не делала раньше… И, можно сказать, я влюбилась в эту фотографию.
А потом мы прощались в аэропорту. Лёша попросил у меня телефон - и я сразу его дала. И сделала первую ошибку - надо было тянуть интригу.
А то он до сих пор в шутку упрекает: «Ты что, всем вот так телефоны сразу раздаешь?» (Смеется.)
Не звонил он мне - не человек, скала! - недели три. А когда позвонил, предложил встретиться после «Песни года». И я снова согласилась сразу же. Пересела ночью из машины продюсера Володи Кубышкина в машину Лёши на какой-то просёлочной дороге…
Володя ещё спросил: «Ты уверена?». «Я уверена!» - отвечаю. Без всякого страха и задней мысли: а вдруг маньячила какой? Двадцать три года мне было, ветер в голове.
Короче, ошибку за ошибкой я делала… Может, поэтому Лёша меня и проверял 10 лет?
- Почему вы считаете это ошибками?
Ну, потому что, наверное, приличная по общепринятым меркам женщина не может так сразу дать телефон, не может пересесть в машину ночью к малознакомому мужчине. Получается, я вела себя, по мнению Лёши, легкомысленно. Вот он и думал: девочка-артистка, ничего серьёзного…
Он никогда мне об этом не говорил, но я, анализируя, понимаю это. И действительно во мне было много взбалмошного, я такой порхающей бабочкой была… Не женой - девочкой.
Наверное, для этого нужны были эти 10 лет, в которые мы то расставались, то снова друг друга находили. Чтобы я повзрослела, выросла.
Хотя тогда мне казалось иначе: я думала, что он проверяет меня. Что 10 лет - это слишком долгий срок, чтобы определяться, решать достаточно ли я хороша для него…
- Обижались?
Обижалась, поэтому и расставались. Иногда надолго, по восемь месяцев не разговаривали, не виделись. Я не для того уходила, чтоб он вернул меня, а насовсем.
Потому что отношения должны развиваться, а наши стояли на месте. И мне очень хотелось, чтобы Лёша разобрался в себе, сделал выбор, понял наконец: та ли я женщина, которая ему нужна.
Наверное, я и тогда чувствовала, что проблема и во мне в том числе…»
Однако все обошлось. И сейчас Анна - счастливая жена и мама. Кстати, до девятого месяца Шаркунова танцевала и пела на сцене.
Правда, на последней перед декретным отпуском работе почувствовала, что мне нехорошо - сдавило живот, как будто пацан мой на меня обиделся. И больше я на сцену не выходила до родов, - рассказала певица.
Рост у сына 52 см., вес 3280 гр. И длинные темные волосы, как у рок-звезды! Можно косы заплетать! - поделилась Анна с «Комсомолкой» .
Фото TUT.BY
Имя мальчику пока не придумали.
Анна рассказал, что малыш особо не спешил появляться на свет.
В роддоме две недели не было горячей воды, поэтому он, видимо, решил подождать, чтобы мама не мучилась, - смеется певица.
Об отце своего ребенка певица рассказывает осторожно.
Мы расписались тихо без шума одним июльским днём, но свадьбы не было, - рассказала певица.
Фото Дмитрияй Руденко, Комсомолка
Известно, что муж Шаркуновой - управляющий партнер сети кинотеатров Silver Screen. В интервью TUT.BY певица поведала подробности их романтического знакомства.
«- А мужа будущего в какой период встретили?
Десять лет назад, когда у меня всё только начиналось на сцене. Я была в полном порядке - ну, мне так казалось. Вообще ни о чем не задумывалась, потому что только-только случились первые успехи… Да всё шикарно было вообще!
Мы жили в Минске, но познакомились в Ницце, на шоу «Битва Городов» (что-то типа «Больших гонок» с Нагиевым. - Прим. редакции), где были испытания с этими быками страшными.
Лёша (мужа Ани зовут Алексей, он управляющий партнер сети кинотеатров Silver Screen) рассказывает, что он меня давно заметил и специально приехал в Ниццу во время съемок, чтобы со мной познакомиться. Ну, не знаю, правда это или нет, но легенда красивая!
С самого начала план Лёши пошёл под откос, потому что в соседнем со мной номере поселили его друга, а самого Лёшу - далеко, в сарае каком-то. (Смеется.)
Но у нас есть общая приятельница Лариса Грибалева, и - думаю, без нее не обошлось - мы всё-таки оказались в общей компании.
О чем говорили, говорили ли мы вообще - не помню сейчас. Но зато точно помню: когда Лёша пришел болеть за нас на арену, я почему-то его сфотографировала. Зачем? Никогда так не делала раньше… И, можно сказать, я влюбилась в эту фотографию.
А потом мы прощались в аэропорту. Лёша попросил у меня телефон - и я сразу его дала. И сделала первую ошибку - надо было тянуть интригу.
А то он до сих пор в шутку упрекает: «Ты что, всем вот так телефоны сразу раздаешь?» (Смеется.)
Не звонил он мне - не человек, скала! - недели три. А когда позвонил, предложил встретиться после «Песни года». И я снова согласилась сразу же. Пересела ночью из машины продюсера Володи Кубышкина в машину Лёши на какой-то просёлочной дороге…
Володя ещё спросил: «Ты уверена?». «Я уверена!» - отвечаю. Без всякого страха и задней мысли: а вдруг маньячила какой? Двадцать три года мне было, ветер в голове.
Короче, ошибку за ошибкой я делала… Может, поэтому Лёша меня и проверял 10 лет?
- Почему вы считаете это ошибками?
Ну, потому что, наверное, приличная по общепринятым меркам женщина не может так сразу дать телефон, не может пересесть в машину ночью к малознакомому мужчине. Получается, я вела себя, по мнению Лёши, легкомысленно. Вот он и думал: девочка-артистка, ничего серьёзного…
Он никогда мне об этом не говорил, но я, анализируя, понимаю это. И действительно во мне было много взбалмошного, я такой порхающей бабочкой была… Не женой - девочкой.
Наверное, для этого нужны были эти 10 лет, в которые мы то расставались, то снова друг друга находили. Чтобы я повзрослела, выросла.
Хотя тогда мне казалось иначе: я думала, что он проверяет меня. Что 10 лет - это слишком долгий срок, чтобы определяться, решать достаточно ли я хороша для него…
- Обижались?
Обижалась, поэтому и расставались. Иногда надолго, по восемь месяцев не разговаривали, не виделись. Я не для того уходила, чтоб он вернул меня, а насовсем.
Потому что отношения должны развиваться, а наши стояли на месте. И мне очень хотелось, чтобы Лёша разобрался в себе, сделал выбор, понял наконец: та ли я женщина, которая ему нужна.
Наверное, я и тогда чувствовала, что проблема и во мне в том числе…»
Однако все обошлось. И сейчас Анна - счастливая жена и мама. Кстати, до девятого месяца Шаркунова танцевала и пела на сцене.
Правда, на последней перед декретным отпуском работе почувствовала, что мне нехорошо - сдавило живот, как будто пацан мой на меня обиделся. И больше я на сцену не выходила до родов, - рассказала певица.